"Противнику" пришлое! отойти. При решении третьей задачи пришедший из Талиенвана “Всадник” вечером 17 октября, находясь в охранной цепи под Порт-Артуром и стоя с закрытыми огнями, обеспечивал прикрытие трех минных атак миноносцев, а затем соединенный с атаками прорыв блокады силами обороняющейся стороны.
Атаки были столь энергичными, что один из миноносцев слишком близко подошел к “Всаднику”, который осветил его прожектором и открыл огонь. Неоправданными были попытки номерных миноносцев лучами своего прожектора ослепить людей на атакуемых кораблях. Обладая слабой силой свечения они лишь облегчили наводку орудий нападающей эскадры.
Вместе с флотом участвовал “Всадник” в состоявшимся 19 октября смотре (23 вымпела), проведенном Командующим морскими силами на Порт-артурском рейде. Обстоятельные описания хода выполнения всех трех задач маневров позволили его автору капитану 2 ранга Л.А. Брусилову сформулировать целый ряд полезных и поучительных уроков. Отмечен был блистательный маневр ночью 17 октября миноносца “Касатка”, командир которого правильно оценив случайный характер его освещения прожектором дозорного миноносца “противника” “Кит” (его качало па волне и вторично навести прожектор не успели), решил продолжить атаку. Зайдя в тыл расположения “противника” под берегом со стороны Дальнего, он почти вплотную (на расстоянии в 1 каб.) сблизился с крейсером "Адмирал Нахимов”. Оставаясь незамеченным (эскадра перестала светить прожектором) он сжег фальшфейер, дал свисток (знак произведения атаки) и на отходе обстрелял сторожевые шлюпки и миноносец “Кит”.
Эскадра, спохватившись, провожала его лучами включенных прожекторов. Высказывались сомнения в успехе атаки (“Адмирал Нахимов” стоял с опущенными сетями, что, конечно, не умоляло эффекта проведенного маневра). В начале войны в 1904 г. именно такой маневр не раз применяли японцы сначала при потоплении безбожно отправленного для сторожевой службы самого ценного в эскадре 31 — уз “Лейтенанта Бурокова”, а затем в бухте Белый волк броненосца “Севастополь”.
Героем маневров стал мичман граф В.Н. Игнатьев (1879–1905), сумевший 1.8 октября, выбрав нужный момент (бон разводили, чтобы пропустить свои миноносцы) пробраться в гавань Порт-Артура на своем минном катере с крейсера “Адмирал Нахимов” и беспрепятственно осуществивший условные минные атаки (выстрел из аппарата, сжигание фальшфейера) по трем кораблям — "Сисой Великий”, “Дмитрий Донской” и лодке “Отважный”. Беспечность их вахтенной службы позволила мичману, совершив атаки, подойти незамеченным к трапу “Отважного". Корабли стояли без сетей, к атаки были гарантированно признаны удавшимися.
В Порт-Артуре. 1903 г.
К несчастью, в числе выводов, сделанных капитаном 2 ранга Л.А. Брусиловым не оказалось одного — необходимости продвижения по службе и сохранению в составе эскадры тех офицеров и командиров, кто сумел проявить высокие образцы тактического искусства и не потому ли странно или вовсе несчастливо сложилась судьба тех, кто сумел отличиться во время маневров, а затем и в ходе войны. Казалось бы, очевидно, счастливым случаем было воспитание флотом истинного миноносного командира, знающего, умелого, волевого, инициативного каким был капитан 2 ранга А.М. Лазарев (1865–1924, Бейрут). Прошедший миогообещавшую школу Сибирского флотского экипажа, сумев окончить водолазный (1887 г.) и минный (1896 г.) классы он после службы на миноносцах, получил в командование новейший эсминец и сразу же сумел проявить себя. На редкость удачливым и почти на все время миноносный — был и последующий путь его карьеры. В 1901–1904 гг. был старшим офицером “Всадника”, в 1904 г. крейсера “Новик”, командиром “Всадника”, командиром лодки “Отважный”, в 1906–1907 гг. командиром нового минного крейсера “Капитан-лейтенант Баранов”.
Тогда он, помня опыт Порт-Артура, выступил с инициативой замены 75-мм пушек кораблей этого типа (в Черном море) на более действенные 120-мм. За участие в событиях в Китае он был награжден орденом Станислава 2-й степени с мечами и памятной медалью, за оборону Порт-Артура — Владимира 4-й степени с бантом, Анны второй степени с мечами, Георгия 4 степени и золотой саблей “За храбрость”. Но все эти отличия позволяли получить в командование только канонерскую лодку “Бобр” (в 1907–1909 г.) и отслуживший свой срок линейный корабль "Император Александр 11 " (в 1909–1913 г.). Произведенный в 1913 г. в чин контр- адмирала, он, однако, ответственного назначения не получил. Боевого опыта и наград оказалось для этого недостаточно. Назначения на современный миноносец в Порт-Артуре, где можно было стать старшим офицером. а затем и командиром, не получил и мичман граф Игнатьев. В должности младшего минного офицера он со всем экипажем должен был погибнуть на эскадреном броненосце “Император Александр III”.
В 1902 году, на время ухода эскадры (после пребывания всю зиму в вооруженном резерве) во Владивосток 30 мая ушли крейсера “Рюрик”, “Россия”, “Адмирал Нахимов”, а 4 июня четыре броненосца. “Всадник" и “Гайдамак” были оставлены в Порт-Артуре. Они входили в состав сводного отряда под командованием начальника морского отдела штаба Квантупской области контр- адмирала В.К. Витгефта (1847–1904). Так волей случая с минными крейсерами соединились занятый ремонтом “Варяг”, усиленно отрабатывающие свое искусство заградители “Амур” и “Енисей”, осваивавший прибрежье Квантупа описиой транспорт “Ермак” и выполнявшие задачи учебных кораблей миноносцы № 205, и № 208.
По заведенному адмиралом Верховским порядку периодического выведения кораблей из строя в вооруженный резерв “Гайдамак” смог начать кампанию только 1 мая, а уже 7 июля вновь был выведен в резерв. Также и "Всадник” после недолгого плавания был выведен в резерв 31 июля. В период плавания они занимались крейсерством в шхерах островов Квантунга для защиты местных жителей от нередко проявлявших себя разбойников-хунхузов. Одновременно им поручали обучение почтовых голубей в море и обработку способов сигнализации с береговыми станциями. Так “Всадник” и "Гайдамак”, подобно их собрату “Посаднику” па Балтике, начали опыты совершенствования особенно трудно прививавшейся на флоте радиотехники.
Голубей тренировали для надобностей морского ведомства, но под руководством сухопутного заведующего военно-голубиной станцией в Порт-Артуре, отрабатывали три направления: к Таку, к Чифу и Шатунгу, к Корее на 150-мильном предельном расстоянии.
Порт-Артур. Начало 1900-х гг.
4 ноября 1902 г. подводя итоги летней кампании признавалось, что это обучение “как дело повое не могло еще дать особенно ощутимых результатов, но есть надежда на успех при продолжении этого полезного дела". В этих внешне утешительных словах казенного оптимизма нельзя не видеть равнодушие к проблемам связи. Столь же отрешенно констатировались и возможности проводившихся минными крейсерами переговоров с береговыми станциями.
Выяснилось, что из трех испытанных ими видов сигнализации флагами и фигурами (ранее речь шла о механическом семафоре с поворотной мачтой) дальность может составлять 7 миль. Беспроволочный телеграф "по ленте” дает дальность до 15 миль и по телефону — 25 миль. Эти же дальности получили при опытах крейсера “Адмирал Нахимов”, переговаривавшегося с береговыми станциями, временно установленными с заградителей “Амур” и "Енисей”. Опыты предполагалось продолжать, но факты таковы, что вплоть до начала войны дальность переговоров по радио между безнадежно устарелыми корабельными станциями так и не превысила 25 миль.
Трудно было ожидать здесь успехов, когда не давали заметных результатов испытания, которые также урывками, совмещая их с обучениями машинных команд, проводил в Кронштадте "Посадник”. Сообщая об этих результатах начальник Учебно-минного отряда 22 апреля 1903 г. напоминал начальству о том, что ожидать успехов не придется, пока в районе стоянки судов, отряда не будет сооружена солидная береговая станция”. К решению этой проблемы в Порт-Артуре приступили только летом 1903 г.